Владислав Довольный, бывший стажер департамента по политическим вопросам по центральной и средней Азии американского офиса ООН в Нью-Йорке, рассказал, как можно пройти стажировку без знания языка, познакомиться с министром во время обеда и почему в ООН невозможно устроиться на работу.

Почему именно ООН?

Желания попасть конкретно в ООН не было, был интерес просто поехать на стажировку за рубеж. На тот момент это была огромная авантюра, так как я никогда не учил углубленно английский и соответственно очень плохо знал язык (прим. профильный язык Влада – немецкий). Когда я прилетел в США, у меня с собой было несколько страниц текста, написанного моей девушкой:
того, что я должен был сказать на таможне, дабы меня пустили в страну.

Какая была процедура подачи документов на стажировку?

Нужно было заполнить анкету, написать мотивационное письмо и предоставить подтверждение от университетской кафедры, что в учебной нагрузке у нас значится английский язык. Заполнял анкету я где-то в сентябре и уже перед новым годом пришло письмо-подтверждение, что я принят на стажировку, к письму также прилагался список необходимых документов для подачи на визу.

Как тебе удалось преодолеть языковой барьер?

Мне повезло, руководитель отдела, как и мой куратор Брайн, знали русский язык. Я не представляю, как бы я проходил стажировку, если бы там не было людей, которые не понимают русский или не способны что-то сказать на нем. В противном случае, все мое общение с ними свелось бы к коммуникации по email.

Что входило в круг твоих обязанностей?

Моя работа была достаточно простая. Мне нужно было отслеживать события, происходившие в центральной и средней Азии через интернет. Для этой работы специально искали интерна из России, так как в центральной и средней Азии на русском языке можно найти больше информации, чем на английском.

Опиши будни стажера ООН.

Мой рабочий день начинался формально в 9 утра, но тут такая история: все обычно опаздывали на 20-30 минут, то есть если ты приходишь в 9:30, то тебе никто ничего не говорит, если ты приходишь к 10 утра, тебе могут сделать замечание, а вот позже приходить уже «не комильфо». Я приходил к 9:30, собственно, как и большая часть сотрудников отдела. У меня была общая работа, мониторинг сайтов, работа по сбору информации по различным политикам, по ситуации с водой в данном регионе, то есть локальные вопросы по конкретному месту: что в этом регионе происходит, кто что контролирует, какие настроения и т.п. Некий сбор информации. Кроме того, были некоторые вопросы, связанные с частными заданиями. Например, в один из дней была организована онлайн-встреча между представителями центрального, женевского и киргизского офисов, мне нужно было сделать отчет этой встречи. Это было одно из самых сложных для меня заданий, потому что когда 5-6 человек говорят много и очень быстро, сложно понимать и конспектировать одновременно. Я спросил у куратора, можно ли мне использовать диктофон и мне ответили, что нельзя, так как это секретная информация. Однако я понимал, что без диктофона я провалю задание, поэтому я спрятал диктофон в кармане рубашки и уже дома расшифровывал запись, которую удалил сразу после составления отчета и так до сих пор никому не рассказал, о чем же мы тогда говорили.
Меня особо не загружали по двум причинам. Первая – это мой невысокий уровень языка, а вторая – это высокий уровень секретности. Ту информацию, которую собирал я – она не секретна, однако дальнейший отчет руководству с определенными выводами, сделанными на основе собранной мной информации, отмечался грифом «секретно».
Раз в неделю по четвергам у нас были «week meeting» аналог российских «летучек». Мы общались по поводу того, что делает отдел, какие данные нужны, что было сделано за неделю. Четверг – очень удобный день, ведь если что-то нужно доделать на этой неделе, то есть еще пятница.

Что интересного происходило во внерабочее время?

В обеденное время можно пойти на «браун митинг». Идея «браун митинга» проста: в одном из конференц-залов здания ООН собираются сотрудники на обед, а заодно слушают докладчиков, задают вопросы, обсуждают, т.е. совмещают приятное с полезным. По сути – это очередная «рабочая встреча», только на ней можно еще и поесть. Причем на этих встречах выступают люди высокого уровня, например, однажды я слушал речь замминистра, а в другой раз – посла. Что для меня было странно, так это то, как человек может одновременно есть свой бургер и задавать вопрос министру по поводу доклада. С трудом представляю, как бы я ел во время выступления декана на своем факультете или как бы председатель комитета городского правительства на совещании в смольном рассказывал бы что-то жующим людям.

Были ли какие-нибудь особенные мероприятия для стажеров?

В моем отделе я был единственным стажером. Как правило, в каждом отделе был один стажер, если же отдел большой, то работало два стажера. На протяжении моей стажировки в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке работало 300 стажеров. Для нас проводили установочные лекции в первые дни, где нам рассказывали про безопасность и прочие аспекты работы стажеров.
Стажерам выдавались специальные карточки для прохода в здание ООН. Эти же карточки предоставляли право бесплатного посещения различных культурных заведений, например музеев.

Насколько реально устроиться в ООН после стажировки?

Практически нет никаких шансов. Для того чтобы официально устроится в ООН ты должен проработать «в полях». Это миссии ООН в развивающихся странах, продолжительностью 2-3 года, куда тоже очень непросто попасть, не имея практических навыков. После этого ты становишься в очередь на вакантную должность. Кроме этого, большое значение имеет количество языков, которое ты знаешь - чем больше, тем лучше. Если тебя все-таки берут на работу, то сначала ты проходишь большой испытательный срок, после испытательного срока с тобой заключают договор на один, затем на два года, и так далее. Чтобы дослужиться до начальника отдела ты должен проработать в организации не менее 15 лет без учета работы «в полях».
Второй вариант - когда вы проработали где-то в другом месте, вы ценный специалист и вас приглашают в ООН. Так, некоторые бывшие дипломаты постсоветского пространства оказались на работе в данной организации.
Третий вариант. Я все-таки думаю, что существуют и другие обходные варианты. У нас была одна из установочных лекций, которой руководил молодой человек 24-лет. Он занимал должность, которую в силу возраста и формальных требований он занимать не мог, однако тем не менее, работал в ООН.

Помогла ли стажировка при трудоустройстве в России?

Работодателей обычно интересует практический опыт работы. Про стажировку при трудоустройстве меня почти не спрашивали. В целом стажировка за рубежом обычно говорит работодателю, что соискатель владеет иностранным языком на достаточном для коммуникации уровне. Хотя в моем случае, в тот момент, и это утверждение было спорным.